Французская столица все еще пытается осмыслить
результаты недавних выборов, приведших к власти Никола Саркози. Выбор, стоявший
перед французами, был непрост. Сеголен Руаяль не вызывала положительных эмоций,
но Саркози был крайне несимпатичен. Он украл лозунги Ле Пена, а потом – и
избирателей Ле Пена, писал де Бенуа. Саркози – это кошерный Ле Пен, язвили его
противники, намекая на странное сочетание тесной дружбы с сионистами и крайне
правой ксенофобской фразеологии. Действительно, во время предвыборной кампании
было трудно различить между речами Ле Пена и Саркози – пока речь не заходила о
внешней политике, а там Саркози, в отличие от Ле Пена, поддерживал Америку и
Израиль.
Еще в
советские годы многие российские руководители предпочитали западных правителей
правого толка – их левым оппонентам. Левые более склонны вмешиваться во
внутренние дела иностранных государств, учить жить. Правые меньше вмешиваются,
так гласит традиционная мудрость. После облома в Самаре, где представители
Европейского Союза попытались читать Путину лекции о том, как нужно относиться к
«несогласным», естественный рефлекс для российских властей – это облегчение в
связи с результатами выборов. Пусть себе Саркози борется со своими иммигрантами
и меньше пристает к России.
Но на этот
раз традиционная мудрость не срабатывает. С подачи французской радикальной
сионистской организации КРИФ, Саркози назначил на пост министра иностранных дел
Бернара Кушнера, заядлого интервенциониста. Его главная книга – Le Devoir
d'Ingérence – «Долг вмешательства», в которой он
доказывал, что либеральные демократии не только могут, но и обязаны пренебрегать
суверенитетом других (читай: не-западноевропейских) стран во имя защиты прав
человека. Книга была использована для оправдания бомбежек Сербии. Кушнер был
министром и раньше, а в последние годы правил Косовом, как верховный комиссар
ООН. Под его зорким оком разрушались православные церкви, и сербы становились
беженцами. Его биография – доказательство тщеты интервенционизма, если верить,
что эта дорога в ад была когда-то мощена добрыми намерениями. Кушнер был среди
основателей организации «Врачи без границ», начертавшей на своем знамени девиз:
«Людские страдания принадлежат всему человечеству». Под этим лозунгом Кушнер
поддержал разорение Косова, вторжение в Сомали, войну в Ираке и Афганистане, и
все из чисто гуманных соображений. Его деятельность полностью интегрирована в
гигантскую медиа-машину Запада: за ним по пятам идут батальоны журналистов и
телекамеры показывают в живом эфире Кушнера-спасителя. Они забывают отметить,
что, куда бы он ни приходил, за ним оставались тлеющие руины. Видимо, поэтому он
никогда не оказывался в Святой Земле, где его единоверцы заливают кровью Газу.
Он не призывал бомбить Тель-Авив для защиты человеческих прав палестинцев, да и
словом не обмолвился, когда Наблус морили голодом, а беременных женщин и детей
расстреливали на израильских КПП. «Кушнер не только еврей по национальности, но
и отличается произраильскими взглядами»,
отмечает русский еврейский канал «7-40». Приход социалиста Кушнера в
правительство «кошерного Ле Пена» – это последний фрагмент мозаичной
головоломки, показывающий всю эфемерность политического разделения Запада на
правых и левых. На самом деле это псевдо-правые империалисты и псевдо-левые
империалисты, а они всегда договорятся между собой, за счет прочих народов мира.
Поэтому российскому руководству надо понимать, что Самара – это цветочки, а
ягодки еще впереди.
Но в эту
игру, которую империалистический Запад навязывает Востоку, могут играть двое.
Когда-то СССР соревновался с Западом по производству материальных благ, затем –
в космосе, сейчас настало время России посоревноваться с Западом в борьбе с
нарушениями прав человека. И тут открывается широкое поле деятельности.
Вот пример.
Агент спецслужб пришел к врачу и попросил его спасти раненого партизана. Врач
согласился, агент вынул свисток и корочки, врача увезли. Ужасная история, когда
врача арестовывают за исполнение клятвы Гиппократа; ужасно, когда секретные
службы прибегают к провокациям, чтобы выявить неблагонадежных. Где и когда
произошла эта чудовищная история? В мрачные годы гитлеровского произвола? При
кровавом сталинском режиме?
Нет, на
днях эта история произошла в главном оплоте демократии, в Соединенных Штатах
Америки. Врач из Флориды, доктор Рафик Абдус Сабир был
приговорен к тридцати годам тюрьмы за то, что согласился лечить раненых
бойцов аль-Каеды. Никаких бойцов аль-Каеды ему лечить не пришлось, да и
возможности не представилось – человек, который попросил его о помощи, оказался
тайным агентом ФБР. На суде выяснилось, что сексоты ФБР взяли на вооружение
патент Остапа Бендера, который, как вы помните, предлагал гражданам вступить в
тайный союз Меча и Орала. Но Остап Бендер был не агентом ГПУ, а джентльменом в
поисках десятки. Здесь же власти рассылают своих провокаторов, чтобы выловить
духовных противников. Не помогли врачу ссылки на клятву Гиппократа, на раскрутку
провокатора – тридцать лет тюрьмы за намерение оказать содействие врагу.
В СССР,
даже в суровые сталинские годы, даже по отношению к вооруженным врагам –
бандеровцам или «лесным братьям» не применялись такие наказания. А статья о
намерении никогда не применялась на пустом месте – она требовала возможности
реально осуществить свои намерения. Но в Соединенных Штатах под властью Буша эти
ограничения сняты. У них можно сажать за мнения.
Сравним это
положение с нынешней Россией, которая, как известно, страдает в тисках такой
жестокой путинской диктатуры, что даже Елена Трегубова попросила политического
убежища. Россияне – от Ковалева до Новодворской, от Каспарова до Политковской – свободно выражают свою поддержку чеченским боевикам, здешнему аналогу аль-Каеды.
В Америке они бы уже сидели в оранжевых тренингах в Гуантанамо.
Так, агент
ФБР предложил нью-йоркскому таксисту вступить в союз Меча и Орала, то бишь в
аль-Каеду, тот не возражал – и получил пятнадцать лет каторги. За доброе слово
об Осаме бин Ладене – десятка. По тому же делу прошел и джазист, которому
нравились доблестные муджахеды. В России он бы стал основателем союза
гражданских свобод, его бы навещали европейские парламентарии. В Америке он
получил пятнадцать лет, и пошел, кандалами звеня. Только пожилому хозяину
книжного магазина, еще одной жертве провокаторов, повезло – ему дали
всего-навсего 13 лет, детский срок.
Режим в США
становится все жестче на наших глазах. Аресты за мнения, отказ от свободы
совести и слова становятся повседневной реальностью. Недавно известный
американский диссидент, адвокат Эдгар Стил
написал, совсем в стиле наших диссидентов 70-х годов: «Беги! Осталось совсем
мало времени» – пишет американский друг, нашедший себе новый дом и родину в
Москве. Я думаю, он прав. Осталось недолго ждать до окончательного подавления
наших свобод, до полицейского государства в Америке. Пока мы жалуемся на новую
бюрократию и на законы, но скоро они начнут применяться на всю катушку. Их
задача – не борьба с терроризмом, они хотят поставить нас под свой тотальный
контроль. Почему, чтобы выехать за границу, мы должны получить разрешение от
госбезопасности (Homeland Security), хотя у нас есть паспорта? Почему мы должны
подвергаться унизительным обыскам, почему нас проверяют на каждом шагу? Почему
полицейские, которые были друзьями и помощниками, стали оккупационными
жандармами? Все больше и больше американцев собирают чемоданы и эмигрируют. Я
вас пойму, если вы уедете, как уехал мой друг в Москву. Но я не уеду, я буду
бороться!» – завершает Эдгар Стил, совсем в стиле «И все меня ждут на Западе, но
только напрасно ждут».
США – не
исключение. В Англии поставлено такое количество камер слежения, что даже
крупный полицейский чин, главный констебль Хемпшира,
выразил изумление: не перебор ли это? Нужно ли покрывать все улицы, переулки
и подъезды сплошной сетью электронных соглядатаев? Англичане, как и предсказывал
Джордж Оруэлл в 1984, «вынуждены жить, предполагая, что каждый их звук слышен, и
каждое движение видно». Количество камер только растет: особые
камеры-шпионы следят за камерами слежения, чтобы их не повредили негодующие
противники государственного вмешательства.
В Израиле,
«форпосте демократии на Ближнем Востоке», органы госбезопасности поставили себя
над парламентом и правительством. Глава охранки («Шин Бет») Юваль Дискин
заявил, что его всемогущая организация будет бороться и с теми, кто пытается
законными методами, используя демократические механизмы, «подорвать еврейский
характер государства», то есть дать равные права не-евреям. Его заявление было
одобрено генеральным прокурором, который разрешил пренебречь законом для ведения
тотальной слежки. Слежка не ограничена «арабскими террористами» – русско-израильский бизнесмен Аркадий Гайдамак тоже находится под колпаком
генеральной прокуратуры, и уже не первый год каждый его шаг отслеживается.
Гайдамак
потребовал на этой неделе «предъявить ему обвинение или отстать», но навряд
ли они отстанут так быстро.
На примере
Англии и Израиля мы можем предложить общее правило – чем идейно ближе страна к
Америке, тем меньше в ней свобод. Пусть же друг Америки и Израиля, французский
социалист в правительстве Саркози, доктор Кушнир, поучится у русских Ковалева и
Политковской, пусть он обратит свой пыл на борьбу с нарушениями прав человека на
Западе, пусть он спасет доктора Сабира из американской тюрьмы, а сотни
несовершеннолетних палестинцев – из израильских застенков. России не надо
повторять ошибку брежневских лет и подмигивать западным правым, тем более нет
нужды склонять голову перед западной псевдо-левой. России нечего бояться в
соревновании за свободы: она не отстает ни от кого.