ЗА ДЕМОКРАТИЮ В ПАЛЕСТИНЕ!
ПРОТИВ ЕВРЕЙСКОГО ШОВИНИЗМА!

ЗА ДЕКОНСТРУКЦИЮ РАСИСТСКОГО
ЕВРЕЙСКОГО ГОСУДАРСТВА!

ЗА ОДИН ЧЕЛОВЕК -
ОДИН ГОЛОС

Home

 

Русская
страница
Исраэля
Шамира

 

Публицистика

Ода Фаррису Оде

или

Возвращение Рыцаря

 

[Эта статья была написана летом 2001 года, как попытка показать палестинское Сопротивление в новом свете и вместо жалости вызвать восхищение.]

 

Никому не разрешается въезжать в Сектор Газа или выезжать из него. Он окружен колючей проволокой, ворота заперты, и даже если у вас есть все необходимые документы, вы не сможете посетить крупнейшую в мире тюрьму строгого режима, в которой живут более миллиона палестинцев. Некогда легендарная израильская армия превратилась в простую тюремную стражу. Тактика Армии Обороны Израиля была сформулирована еще в тридцатые годы: «Не нужно убивать миллион: убивайте лучших, а остальные сами не будут высовываться». Впервые этот метод применили британцы, при помощи еврейских союзников, во время подавления палестинского восстания 1936 года. С тех пор были истреблены тысячи лучших сынов и дочерей этой земли, потенциальная элита палестинского народа. И сегодня израильская армия снова использует тот же генеральный план по «усмирению строптивых туземцев» путем планомерного отстрела потенциальных мятежников.

Их работа проста: сильнейшая армия на Ближнем Востоке, крупная ядерная держава, они имеют в своем распоряжении любое оружие мира, в то время как у содержащихся под стражей палестинцев есть только камни и считанные «Калашниковы». Недавно израильтяне перехватили груженый оружием катер, направлявшийся в Сектор Газа. Армия хвасталась этим, как крупной победой, однако выразила «беспокойство». У них были причины для беспокойства. С 1973 года израильской армии редко приходилось беспокоиться по поводу ответного огня. Еврейские солдаты успели привыкнуть к непыльной работе. Они предпочитают стрелять в безоружных детей.

Газа — это фантастика, ставшая реальностью: происходящее там напоминает сюжет второсортного фильма вроде «Планеты-тюрьмы»; однако за забором из колючей проволоки скрыта тайна: несломленная воля палестинского народа. И пусть сюжет второсортный — его герои, мужчины и женщины, являют характеры высшей пробы.

Эту тайну донес до нас посланец палестинского народа, тринадцатилетний Фаррис Оде. Это был юный палестинский Давид — на бессмертном снимке Лорана Ребура, фотографа Associated Press, мы видим его сражающимся с еврейским Голиафом на окраине Газы. Бесстрашный Фаррис бросал камни в бронированного монстра с грацией святого Георгия, одного из самых почитаемых  палестинских святых. Он сражался с врагом с беспечностью деревенского мальчишки, отгоняющего злую собаку. Снимок был сделан 29-го октября, а через несколько дней, 8-го ноября, мальчик был хладнокровно убит еврейским снайпером.

От него остался образ героя, плакат, который можно поставить в один ряд со знаменитым плакатом-портретом Че Гевары; имя, которое можно произнести на одном дыхании с именем Гавроша, отважного маленького повстанца с баррикад Парижа из романа Виктора Гюго «Отверженные», ставшего символом непокоренного и несгибаемого человеческого духа. Он как будто был прислан сюда из другого времени — времени, когда героизм еще не превратился в грязное слово, когда люди шли на войну, готовые сражаться и умирать ради благородного дела. Его имя и фамилия очень символичны: Фаррис означает «рыцарь», а Оде — «возвращение». Его образ воистину напоминает о возвращении славных рыцарей былых времен. Этот дух совершенно чужд дешевому коммерческому гедонизму, доминирующей идеологии наших дней, активно насаждаемой американской массовой культурой. Наследие Фарриса — знак провала израильского генерального плана. Юный мятежник был рожден в израильской оккупации и умер, бросая вызов солдатам Армии Обороны Израиля.

Мы, друзья Палестины, не сразу смогли расшифровать это дарящее надежду послание, потому что привыкли к идее палестинца-страдальца, палестинца-мученика. В своих работах мы бессознательно воспроизводим отношение, свойственное слабым духом, изображая «нашу сторону» как жертву, заслуживающую сострадания и жалости. Жалость — самое последнее чувство, которое мы должны испытывать по отношению к палестинцам. Восхищение, любовь, солидарность, преклонение, даже зависть, — но не жалость. Если вы будете жалеть их, вы точно так же можете начать жалеть триста воинов царя Леонида, которые пали, защищая Фермопилы, или русских солдат, остановивших танки Гудериана своими телами, или даже Гэри Купера в фильме «Ровно в полдень». Героев не нужно жалеть: они должны стать для нас воодушевляющим примером.

Изначально мы неправильно трактовали образ Фарриса. Контекст страдания вызывает в сознании скорчившегося Мухаммада Дорра, умирающего на наших глазах, такую же маленькую жертву войны, как голенькая вьетнамская девочка, выбегающая из огненного напалмового ада.

Образ Фарриса Оде, «Рыцаря, Который Вернулся», принадлежит к другому иконостасу — иконостасу героев. Его место — рядом с моряками с острова Иво Джима или в церкви, рядом со своим соотечественником, святым Георгием. Ведь этот святой-воин принял мученическую смерть и был похоронен в палестинской земле, недалеко от могилы Фарриса — в крипте старой византийской церкви в Лидде.

Противники палестинцев понимают это лучше, чем их сторонники. Американская пресса, известная засильем евреев, не пожалела сил на то, чтобы стереть память о Фаррисе — разумеется, они не хотят распространения героических страстей. На сайте MSNBC.com проводился глупый конкурс на главную фотографию года, в котором предлагалось сделать выбор между фотографией мученика Дорра и несколькими снимками собак. (Они всегда предлагают вам выбор, и он всегда оказывается неправильным, независимо от того, что вы выберете.) Фотографии собак были выставлены на конкурс израильским консулом в Лос-Анджелесе и получили голоса многих сторонников Израиля, в то время как сторонники Палестины отдали свои голоса Дорра. А по-настоящему значительная фотография, изображавшая Фарриса, так и не была показана публике.

Но этого было недостаточно. Газета «Уошингтон пост» отправила в Палестину своего корреспондента Ли Хокстейдера, с целью «развенчать миф» о погибшем ребенке. Эта газетенка, идущая на поводу у AIPAC (Американо-Израильского Комитета Общественных Дел), знала, кого посылать. Сообщения Хокстейдера следует изучать в школах журналистики в составе курса по дезинформации. Когда танки и боевые вертолеты израильской армии обстреливали беззащитный Вифлеем, Хокстейдер писал: «В библейском городе Вифлееме (конечно же, он предпочел не упоминать, что это город, в котором был рожден Христос) израильские солдаты и палестинцы сражались при помощи танков, ракет, вертолетов, пулеметов и камней». Я подозреваю, что если бы Хокстейдеру случилось писать историю Второй Мировой войны, мы прочитали бы в ней, что США и Япония сражались с использованием атомных бомб.

Хокстейдер надлежащим образом оправдал нападения израильской армии на мирное население: «Представители израильской армии говорят, что рейды совершаются в ограниченном количестве и носят исключительно оборонительный характер. Но израильское правительство смотрит на вещи шире, отметив, что рейды позволяют местным боевым командирам более оперативно бороться с постоянно ускользающим противником». На действия израильтян он «смотрит шире», а палестинцы в его репортажах предстают всего лишь безумными террористами: «Палестинцы постоянно грозят возмездием за то, что они называют военной агрессией. Представитель Исламского Движения Сопротивления, известного под названием ХАМАС, призвал к новым атакам террористов-смертников и минометным обстрелам Израиля».

Другой исследователь «творчества» Хокстейдера, Франсуа Смит, так отзывался о нем в Сети: «Меня оскорбляет то, что этот парень думает, будто я настолько туп, чтобы поверить ему. С Ли Хокстейдером нужно быть поосторожнее. Я думаю, он действует по особому поручению».

Определенно, это так: ему поручили упрочить общественное мнение о превосходстве евреев и запятнать палестинцев. И самое лучшее, что он мог предпринять для этой цели — скомпрометировать Фарриса. Хокстейдер отправился в Сектор Газа и сообщил, что Фаррис был плохим мальчиком, не слушался маму с папой, прогуливал уроки, что он был настоящим дьяволенком, который так и напрашивался, чтобы его убили, и милосердный израильский снайпер просто исполнил его желание. Хокстейдер ничего не упустил: ребенок был убит, когда поднимал камень, а значит, должен был быть убит, и его посмертная слава была лишь «шумихой вокруг его смерти»; и, так или иначе, его мать получила «чек на 10000 долларов от президента Ирака Саддама Хусейна».

Хокстейдер ничем не рисковал. Если бы он посмел намекнуть, что родители ребенка, убитого в Хевроне, еврейские поселенцы, желали смерти своему сыну, или упомянул чек на кругленькую сумму, полученный его родителями из рук «палача Сабры и Шатилы», если бы он назвал реакцию Израиля «шумихой», он бы не ушел из Израиля живым, и владелица «Уошингтон пост» Кэтрин Грэхем оплакивала бы его смерть до конца своих дней.

Евреи достигли своей цели, запугав противника, — и не только силой слова. В сороковые годы, в ходе своей борьбы за господство над Святой Землей,  евреи убили Лорда Мойна, британского министра по делам  Ближнего Востока, десятки британских солдат и офицеров и сотни палестинских лидеров, — в результате запуганные британцы 15 мая 1948 года вывели свои корабли из Хайфского залива. Даже в наши дни двум священнослужителям из Сан-Франциско, активистам борьбы за мир, — католическому священнику Лабибу Кобти и иудейскому раввину Майклу Лернеру, — еврейские террористические группы угрожают убийством, и они воспринимают эти угрозы очень серьезно.

На самом деле, палестинцы — и сельские жители, и горожане — народ очень мирный. Они умеют возделывать оливы и виноградники, делать зиры — кувшины, в которых вода остается холодной, даже когда дует горячий ветер хамсин. Их красивые каменные постройки украшают каждый уголок Палестины. Они пишут стихи и почитают могилы своих святых. Они — не воины, и уж точно не убийцы. Изумляясь и не веря своим глазам, они смотрятся в зеркало идущей на поводу у евреев прессы, и видят, что их лица заслонены кровавыми масками террористов. Тем не менее, эти крестьяне способны преподать нам урок героизма всякий раз, когда враг пытается украсть у них родную землю. Палестинцы доказали свою доблесть несколько столетий назад, в легендарные дни Судий, когда их предки сражались с заморскими захватчиками.

В тридцатые годы пламенный еврейский националист из России и основатель политической партии Шарона Владимир (Зеев) Жаботинский написал (на своем родном русском языке) исторический роман «Самсон», представлявший собой переработку библейской легенды и рассказывавший о террористе-смертнике, который убил три тысячи человек (Суд., 18:27) и погиб вместе со своими врагами. Несколько лет назад этот роман был опубликован в Израиле в современном переводе на иврит, и рецензент из газеты «Давар» заметил одно интересное несоответствие.

Для Жаботинского британцы были современными филистимлянами, а израильтяне — иудеями. Но для современного израильского читателя роман выглядит как прославление борьбы палестинцев против Израиля. Высоко цивилизованные филистимляне с их развитыми военными технологиями, завоеватели, прибывшие из-за моря, гедонисты, живущие на Побережье и совершающие рейды в горные районы, напоминают рецензенту израильских евреев. А народ Самсона, Бне Израэль, жители гор, уверенные в своих глубоких корнях, верящие в неизбежную победу своей связи с родной землей над военной мощью завоевателя, напоминают ему современных палестинских горцев.

Эта идея не лишена смысла, поскольку палестинцы являются истинными потомками библейского народа Израилева — местного народа, принявшего Христа и навсегда оставшегося в Святой Земле, в то время как те, что отвергли Христа, были осуждены скитаться до тех пор, пока не поймут ложность избранного ими пути. Израильтяне это знают. В генетических лабораториях Тель-Авива исследователи «еврейской ДНК» с гордостью демонстрируют любые результаты, хотя бы слегка подтверждающие кровное родство евреев и палестинцев. Они знают, что претензии евреев на гордое имя Израиля по меньшей мере сомнительны. Подобно Ричарду III, мы присвоили титул и корону, и, подобно Ричарду III, мы не чувствуем себя в безопасности, пока законные наследники еще живы. Таково психологическое объяснение нашего необъяснимо жестокого отношения к палестинцам.

Израильтяне хотят быть палестинцами. Мы заимствовали их кухню и подаем их фалафель и хуммус как наши собственные национальные блюда. Мы заимствовали название местного кактуса, сабры, растущего на месте их разрушенных деревень, чтобы использовать его в качестве имени для наших сыновей и дочерей, рожденных в этой стране. Наш современный язык — иврит — возродившись, вобрал в себя сотни палестинских слов. Мы должны просто попросить у них прощения, обнять их, как братьев, с которыми находились в долгой разлуке, и начать учиться у них. Это единственный луч надежды, пронзающий сегодняшнюю тьму.

В ходе современных археологических исследований, проводимых в Израиле, выяснилось, что три тысячи лет назад горные племена (библейские Бне Израэль, «Сыны Израиля») в конце концов нашли modus vivendi с прибрежными «народами моря» и вместе эти сыновья Самсона и Далилы стали прародителями создателей Библии, апостолов Христа и современных палестинцев. Сочетание развитой технологии филистимлян и любви горцев к нашей иссушенной зноем земле позволило создать такую сокровищницу духа, какой была древняя Палестина. И я не вижу в том ничего невозможного, и нахожу даже желательным, если история повторится и славный образ юного Фарриса, сражающегося с танком, встанет в один ряд с образами царя Давида и святого Георгия в сознании и в учебниках наших палестинских детей.


 

Home